Сильные люди всегда просты.
Лев Толстой

Я ехала в поезде. За несколько часов до Улан-Удэ в вагон сели молодая женщина и трое её детей. Ехать им предстояло всего несколько часов, а потому у них были боковые полки, причём у женщины — в конце вагона, а у детей — ближе к выходу. Эти дети оказались в моём купе.

Мальчику лет 9, девочки, наверное, ещё не ходили в школу. Дети явно были дружны.

Меня сразу же заинтересовал мальчик. Что-то взрослое было в этом ребёнке. От него исходил удивительный покой.

Девчонки оказались неуёмными непоседами. Их озорству не было предела. И хотя баловство их было безобидным, но и оно требовало ангельского терпения.

Они просили мальчика то поднять их на вторую полку, то опустить вниз, то подать воду, то забрать бутылку с водой назад. То обе спускались вниз и взбирались в буквальном и переносном смысле брату на голову — «Катай!» Ни секунды покоя и однообразия.

И надо было видеть, как мальчик исполнял их любую прихоть! Это было ни терпением, ни смирением, ни рабством, ни угодой, ни долгом, ни вовлечением в их игру — настолько естественно, просто и легко он поднимал и опускал, поправлял постель и вновь что-то делал по их просьбе. Через каждые пять-шесть минут матрац сползал, и его надо было вновь и вновь двигать к окну, чтобы он не свалился вместе с девочками ему на голову. И он поправлял. И он подавал. И он вновь и вновь уносил какой-то мусор в тамбур. Другой на его месте уже давно потерял бы терпение, пошёл жаловаться маме, надерзил бы нарушительницам покоя и порядка. Но это был бы другой, но не этот мальчик! Девочки называли его Батырка.

Вскоре девчонки таки доигрались. Они ели лапшу на второй полке и вывернули её, недавно запаренную, прямо на голову Батырке.

Бабушка, сидевшая рядом, покачала головой:

— Ой, шкоды!

Конечно, от горячей лапши мальчик вскочил. Но ни единого слова упрёка! Он не вспыхнул, что уж говорить о таких вещах, как «психанул», «вскипел», «терпение лопнуло»! Он с добродушной улыбкой вздохнул и покачал головой, как бы говоря: «Ай-я-яй, ну как, сестрёнки, нехорошо вы себя ведёте!» Через минуты две он уже елозил тряпкой по полу, собирая лапшу с умением ребёнка, но в то же время аккуратно и старательно.

Я предложила ему свою помощь, но он добродушно отмахнулся:

— Да нет, спасибо, я сам.

Он по-взрослому обтёр руки девочек, их платья. Потом тщательно вытер простыни на полке и лишь в последнюю очередь привёл в порядок самого себя.

Женщина рядом только тихо шептала:

— Ну надо же, хлопец какой славный! Нет, чтобы тряпкой этой их да и нашлёпать, а он ишь как обихаживает их ласково!

Девчонки притихли, угомонились. Но ненадолго. Вскоре попросили Батырку достать что-то из сумок. Он полез под сидение, долго рылся и достал альбом. Все трое сгрудились на первой полке и «защебетали» что-то там на своём языке.

Я не могла устоять перед искушением познакомиться с детьми поближе. Попросила показать альбом. Они мне радостно протянули его. Я открыла первую страницу. На ней была большая, во весь лист, фотография человека в дорогих одеждах буддийского ламы.

— Кто это? — спросила я.

— Наш папа, — ответили дети.

После просмотра альбома я пошла к маме.

Я сказала ей о том, что с первых минут моё внимание привлёк Батырка и попросила, если можно, побольше рассказать об их семье. Женщина любезно согласилась.

Рассказ её был простым, скромным, но необычайно интересным. Как оказалось, имя мальчика означало «Давно живущий», если, конечно, я тогда правильно поняла и правильно запомнила. Кажется, она сказала именно так.

А потом рассказала о том, как ещё до рождения старые монахи уже многое поведали ей о будущем её ребёнка, причём многое из сказанного ими уже исполнилось. Рассказала, как однажды поехал в пропасть автобус с людьми, в нём был и Батырка. Дома у неё в этот миг заныло сердце. Она побежала к монахам, и те сказали, что автобус висит над пропастью, но Батырка его держит. И понятное дело, он удерживал его своим намерением. Когда люди приехали, то выяснилось, что монахи были правы. Люди видели, как мальчик спокойно закрыл глаза и сидел неподвижно, сдвинув брови. Висели над пропастью долго, пока их не вытащил, кажется, прибывший на помощь трактор.

Мы проговорили с ней до их приезда на нужную станцию. Не знаю, узнала ли мама о приключениях своих детей в вагоне. Но я так и не услышала от Батырки жалобы на сестёр. Собирая вещи, они всё время показывали в окно, и, похоже, речь шла о предстоящей встрече с папой.

Я проводила их до выхода на перрон и потом долго смотрела вслед уходящим, чтобы сохранить в памяти лицо человечка, у которого и мне было чему поучиться.

Татьяна Кравченко
из книги «Бочонок Мёда для Сердца»