Во время блокады эту маленькую девочку эвакуировали из Ленинграда. Леночка её звали. А фамилию свою она забыла, такая она была маленькая и измученная. Она потеряла всю семью; маму, бабушку, старшего братика… А её нашла специальная бригада истощённых девушек — тогда ходили по квартирам страшной блокадной зимой, искали детей, у которых погибли родители или при смерти были…

Вот Леночку нашли и смогли отправить в эвакуацию. Она не помнила, как детей везли в тряском грузовике по льду, не помнила, как попала в детский дом; она маленькая была. Как истощённый гномик с большой головой на тонкой шейке…

И она уже не хотела кушать. Такое бывает при дистрофии. Она лежала в постельке или сидела на стульчике у печки. Грелась. И молчала. Думали, что Леночка умрёт. Много детей умерло уже в эвакуации; сильное истощение, и нет сил жить и кушать. И играть. И дышать…

И одноногий истопник, фронтовик дядя Коля лет двадцати от роду, свернул из старого полотенца куклу. Как-то подрезал, свернул, пришил, — получилась уродливая кукла. Он химическим карандашом нарисовал кукле глазки и ротик. И носик-закорючку.

Дал куклу Леночке и сказал серьёзно: «Ты, Леночка, баюкай куклу. И учи её кушать хорошо! Ты теперь кукле мама. И уж позаботься о ней получше. А то она болеет и слабая такая. Даже не плачет!».

И эта Леночка вдруг вцепилась в куклу и прижала её к себе. И стала баюкать и гладить тонкими ручками. А за обедом кормила куклу кашей, что-то шептала ей ласковое. И сама поела кашу и кусочек хлебца, — кормили не разносолами в эвакуации…

Ну вот, Леночка и спала с куклой, и у печки её грела, обнимала её и хлопотала о кукле. Об уродливой кукле из старого полотенца с нарисованными глазами…

Девочка выжила. Потому что ей нельзя было умереть; надо заботиться о кукле, понимаете?

КОГДА НАДО О КОМ-ТО ЗАБОТИТЬСЯ, — ЭТО ОГРОМНАЯ СИЛА ЖИЗНИ ДЛЯ НЕКОТОРЫХ ЛЮДЕЙ.

Для таких, как эта девочка. Которая стала медсестрой потом и прожила долгую жизнь. И руки её были всегда заняты. А сердце — наполнено…

Анна Кирьянова