Я смотрела на жизнь окружающих меня людей и не верила в свою. Коммунальные счета, вечно ломающаяся машина, не заканчивающийся насморк у дочки. Кажется, ничего особенного, если бы только не сравнивать себя с другими. Если бы только не знать, что всё, что я делаю — не приносит нужного дохода. Я чувствовала себя бесполезной, а мелкие бытовые проблемы только подтверждали неверие в себя.

Утром я поехала с дочкой в церковь. Ко мне во снах стали приходить умершие родственники. Каждый из них встречал меня в своём доме, пытался куда-то вести и что-то показать. Но проснувшись утром, я только размазано вспоминала родные лица.

В церкви свечки ставила дочка, я их мысленно крестила и вспоминала каждого, кого забрали небеса. И тут я услышала слова, отдалённо напоминавшие молитву. Сзади меня стояла худощавая женщина средних лет, в платке и длинной шерстяной юбке. Я отступила на шаг от дочери и прислушалась. Она говорила тихо, но смысл я уловила.

«Спасибо тебе Господи за поломанную руку мужа. Спасибо, что он не может работать и мне приходится делать всё самой. Спасибо, что прорвало водопровод и мне пришлось потратить отложенные деньги…», — причитала женщина.

Я слушала её и удивлялась. По сравнению с ней, мои переживания были пустяком. Но всё же — как-то она неправильно делала, не по-церковному молилась, да и кто будет говорить «спасибо» бедам, которые сваливаются на шею и не жалеют нас.

После мы отправились с дочкой в больницу. Часть парковки и тротуар ремонтировали, поставить машину было некуда. Я спросила разрешения у отдыхающих гастарбайтеров припарковаться возле пешеходного перехода на 10 минут. Они дали добро. Когда вернулись от врача, гастарбайтеры стали объяснять, что прибегала к машине какая-то девушка с фотоаппаратом, сказала, что штраф мне будет за наезд на тротуар. Этого мне только не хватало! Лишние траты. Да и какой тут может быть тротуар, если всюду перекопано?

Я кипела от злости на себя, девушку и гастарбайтеров — лучше бы не разрешали ставить — и ждала, пока загорится зелёный сигнал светофора на перекрёстке. Как только он загорелся, я медленно тронулась, но резко ударила по тормозам. Светофор вдруг переключился на «красный». И движение по шоссе осуществилось с прежней скоростью. Мне ещё повезло, что водитель сзади не поехал за мной. Оказалось, что пропускали машины с мигалками — очередную шишку везли в аэропорт.

По дороге домой я остановилась возле хлебного ларька. Дочку оставила в машине с мультиками, а сама побежала в очередь. Хлеб румяный, с хрустящей корочкой — золотистый батон, который любит отрывать дочка и есть кусочками на прогулке. Перед тем, как открыть дверцу машины, за долю секунды я поняла, что меня ждёт ещё одно разочарование. Хлеб такой большой, что плохо помещается в целлофановый пакет, его невозможно завязать. И сунув подмышку, я обрекла булку выскользнуть и испачкаться в грязи.

Это была последняя неудача за весь день и первые слёзы отчаяния, которым срочно нужен был выход. Я подняла хлеб, кинула со злостью на сидение, а потом обмякла и упала руками на руль.

Казалось, что на каждое действие жизнь отвечала мне противодействием. Раздавала тумаки в виде мелких неурядиц. Мне же от этого становилось не просто плохо, мне было больно. Каждой клеточкой души я хотела исправить сложившиеся обстоятельства. Не нанизывать как бусы на нитку проблемы, а обрубить длинный шлейф, тянущийся за мной словно фата невесты.

И тут я поняла, что нужно делать. Пока дочка была увлечена мультиками в телефоне, я начала вслух благодарить за каждую проблему — деньги, счета, поломки, болезни, за суету и мелочи. Я плакала на каждом «спасибо за», благодарила жизнь за гастарбайтеров, штраф, светофор, вываленный в грязи хлеб. Я растирала слёзы по щекам, шмыгала носом, но с каждым словом мне становилось легче.

Все умеют навешивать на жизнь претензии. Мы делимся своими неудачами с близкими людьми, ищем в их словах поддержку, понимание. Нам становится легче, но только до следующего утра. Ведь негативные эмоции никуда не уходят, и жизнь, которую мы не хотим видеть, к сожалению, становится нашей реальностью.

Мысли со знаком «минус» как омут, в который засасывает без разбора. И, чтобы выбраться из него, надо прочувствовать всю глубину и бесполезность своего выбора. А потом отпустить и, оттолкнувшись, выплыть на свет.

На руле машины я проплакала столько, сколько нужно было, чтобы понять — дальше так идти нельзя. Отряхнула хлеб, посмотрела на всё другими глазами — и поняла, что всё не так уж плохо. Одна половинка хлеба осталась цела.

Тот день стал для меня отправной точкой. Через неделю дочь выздоровела и пошла в сад, ещё через 2 — я нашла работу, о которой давно хотела. А ещё поняла — надо сперва поблагодарить мир за то, что имеешь, чтобы начать двигаться дальше.

Елена Кукочкина