Мы не можем делать великих дел, только малые дела с великой любовью. Я верю в малые дела — именно в них наша сила.
Мать Тереза

Заканчивались мои летние каникулы после 9-го класса. Осенью я должен был уехать в город, чтобы продолжить учиться в 10-м классе лицея.

Подходила к концу пора сенокоса. Работали всей семьёй. В тот вечер я наконец-то уговорил своего любимого дядю Вову научить меня ездить на мотоцикле. Я уже давно просил его об этом.

Мотоцикл был не его, а его отца, то есть моего деда. На время сенокоса этот оранжевый «конь» с коляской был в полном распоряжении дяди Вовы. Не знаю, согласился бы он, если б не выпил самогонки. Но случилось то, чему, видимо, было суждено случиться.

Я радовался, как никогда, — ведь я был 15-летним деревенским парнем, который до сих пор не научился ездить на мотоцикле. Как же я хотел оседлать этого металлического коня! Дядя Вова повёз меня за пределы посёлка. Остановился. Провёл короткую консультацию для «чайников». Как завести, как газовать, как переключаться. Честно говоря, было не всё понятно. Но я знал, что научусь в процессе…

И вот я сижу впереди. Я король. Я крутой. Радости — полные штаны. Ура-а-а! Я еду. Прохладный вечерний воздух бьёт по лицу, а я улыбаюсь до ушей. Смеркается. Фара освещает дорогу. Всё идёт хорошо. Я доволен собой. Переключаюсь на последнюю передачу. Дядя Вова крепко держится за меня и пристально смотрит на дорогу. Подбадривает и что-то подсказывает, перекрикивая мотор и ветер.

И тут случилось то, что мы никак не могли предвидеть. На правой стороне дороги, по которой мы ехали, вдруг появился огромный камень. Видимо, он вывалился из кузова КАМАЗа. Дядя Вова очень громко, во весь голос, закричал прямо в ухо:

— Сбрось газ. Влево. Газ — сбрось!

Я среагировал. Но сделал не то, что было нужно. Я повёл мотоцикл влево, уклоняясь от камня, и при этом вместо того, чтобы сбросить газ, наоборот — добавил. Мчимся к обочине… Отрываемся от дороги. Летим. По лицу бьют ветки. Я замер. Мыслей нет. Глаза вылезают из орбит. Мотоцикл начинает переворачиваться в воздухе. Дядя Вова тащит меня назад…

Тишина. Ни рёва мотора, ни ветра, ни света. Не дышу. Видимо, это было состояние шока. Через несколько секунд набрался смелости и открыл глаза. Всё вокруг мутное — это была вода. Ногами нащупал землю, выпрямился и вынырнул. Я стоял по грудь в огромной болотной луже. В нескольких сантиметрах от моего лица из воды торчал острый сук от коряги. Я был жив. А где же дядя Вова? Я его не видел. Стало страшно. И я дико закричал:

— Дядя Вова, дядя Вова! Ты где?

И в это же мгновение в метрах двух от меня из воды появилась голова дяди, и он сразу начинает орать:

— Сергей! Сергей!

Я заверещал, как маленький:

— Дядя Вова, дядя Вова, ты живой?

— Живой, живой! А ты цел?

— Вроде да. Дядя Вова, прости, пожалуйста. Я не хотел…

Он подошёл поближе, крепко схватил меня и потащил к обочине дороги. Мы выбрались из этой лужи. Смотрим, из воды торчит множество коряг. Мотоцикл лежит на дне, колёсами вверх. Фара всё ещё светит.

— Не, сами не вытащим, нужно мужиков звать, — сказал дядя Вова.

У меня, как снежный ком, нарастало чувство вины. Ведь это дедушкин мотоцикл. Как же он расстроится! А вдруг он потом совсем не будет нам доверять? Какой же я дурак! Я всех подвёл! В те минуты я не чувствовал ни сырости, ни холода. А думал только о том, что теперь будет… Мотоциклу, наверное, кранты…

Тогда я не знал, что после этого крушения на мотоцикле останется лишь одна заметная вмятина, и то на пассажирской коляске. Не знал, что мы воскресим нашего оранжевого «коня», и он продолжит нас возить. Но в те минуты в моей голове крутились только мрачные мысли о том, что же теперь будет. Слёзы смешались с каплями воды, стекающими с головы. Я совсем поник и молчал.

Дядя Вова снял с головы свою каску — глядим, а она треснула. Видимо, от удара о бревно. А я был без каски… И тут я осознал, что мне очень повезло. Я остался жив и невредим. Вспомнил про тот острый сук, который увидел, как только вынырнул, и смог найти только одно объяснение — мне помогли высшие силы. От этих мыслей я потихоньку начал успокаиваться.

— Всё, пойдём, Серёга. До дома идти километра три примерно.

И мы отправились в путь. Некоторое время шли молча, каждый наедине со своими мыслями и переживаниями. В какой-то момент я не выдержал и сказал виноватым голосом:

— Дядя Вова, прости. За мотоцикл. За то, что не справился и улетел с дороги. Прости меня, пожалуйста.

А он ответил мне по-доброму:

— Серёга, забудь. Вот если бы с тобой что-то случилось, ох, не знаю, как бы потом жил. Живы-здоровы, и слава богу. А мотоцикл — это просто железяка. Хрен с ним! И больше не извиняйся. Придём домой, чаю попьём, переоденемся, согреемся и вернёмся. Пока никому не скажем, а то мамка твоя нас съест. А мотоцикл… Так, может, и поездим ещё на нём. Дай бог!

Мы шли по ночной дороге. Мокрые до ниточки. Вода хлюпала в сапогах. Но я не мёрз. Было тепло, даже жарко. Меня согревала любовь.

Сергей Ястребов
из книги «Бочонок Мёда для Сердца»