Мы все её осуждали, Елена Кучеренко, Бочонок Мёда для Сердца

Мы все её осуждали

Мила стояла в храме и плакала. Уже минут пятнадцать. Для меня это было удивительно. «Что делает здесь эта фифа?» — думала я. Кого-кого, а её я здесь встретить точно не ожидала.

С Милой мы не были знакомы, но видела я её часто. Мы живём в одном доме и гуляем в одном парке. Я — со своими четырьмя детьми, а она — со своими тремя собаками.

Мы все её всегда осуждали. Мы — это я, другие мамы с отпрысками, бабульки на лавочках, соседи и, подозреваю, даже прохожие.

Мила была очень хороша собой, всегда модно одета и, похоже, легкомысленна и самоуверенна.

— Ишь, опять мужика сменила, — ворчала ей вслед баба Нина, сидя на лавочке у подъезда.

— Уже третьего.

— Может себе позволить, денег-то навалОм, — поддакивала её товарка баба Шура, с завистью глядя, как Мила с очередным хахалем садится в свою недешёвую иномарку.

Сын бабы Шуры, 45-летний Вадик не заработал пока даже на подержанный «Жигуль».

— Лучше бы детей рожала, часики-то тикают, — поддерживал бабушек их вечный оппонент, дед Толя. Но в вопросе осуждения Милы они были единодушны.

Позже вся лавка злорадно обсуждала, что и этот Милкин хахаль смылся. И делала глубокомысленный вывод: «А потому что потаскуха! И вообще, у неё дома, наверное, воняет псиной!»

Но больше всех Милу не любили мы — мамы с детьми.

Пока мы из последних сил носились за нашими чадами по горкам, качелям, кустам, помойкам и просто туда, куда у ребёнка глаза глядят (а глядеть они могут куда угодно), она вальяжно прогуливалась со своими «шавками» и в ус не дула. И даже с какой-то ухмылкой посматривала в нашу сторону. Мол, понарожали, теперь покоя не знаете. То ли дело я. Живу в своё удовольствие. А вы судорожно высчитываете, хватит ли денег Машеньке на курточку и ботиночки, или ботиночки могут подождать.

— Сразу видно — чайлдфри. Они все такие, — говорила моя подруга Наташа, мама троих мальчишек.

— У богатых свои причуды — собачки, кошечки, хомячки, — кивала беременная двойней Людка, пытаясь достать с дерева старшую дочь-оторву.

— Да эгоистка просто, не хочет заморачиваться, а только по заграницам кататься. Это я уже седьмой год моря не вижу, — вздыхала пятидетная Марина.

— Да-да-да, — соглашалась я сразу со всеми, включая тех бабок во дворе. И мчалась поднимать с земли разбившую коленку и орущую на весь парк Тоню.

— Развела тут псарню, лучше бы ребёнка родила, — неожиданно громко произнесла однажды какая-то бабушка с внуком.

— Не ваше дело! — резко обернулась Мила. Хотела ещё что-то сказать, но сдержалась и пошла дальше со своими противными собаками.

— Хамка, — крикнула ей в след та бабуля.

…Я ещё несколько секунд смотрела на плачущую Милу и вышла из храма.

— Подождите, — услышала я вдруг. — Постойте.

Мила шла за мной по церковному дворику.

— Это же вы всегда гуляете в парке с четырьмя девочками?

— Я… А вы с тремя собаками.

— Да. А… А можно с Вами поговорить?.. Вы знаете, я всегда смотрю на вас с дочками, на других мам, и прямо любуюсь, — сказала она… И покраснела.

— Вы?!? — удивилась я. И едва не добавила: «Вы же чайлдфри, эгоистка и фифа!» И вспомнила её «ехидные» взгляды в нашу сторону…

Так мы познакомились. Сели на лавочку. Мила говорила… говорила. И плакала. Видно было, что ей просто очень нужно с кем-то поделиться…

… Что там тогда прошамкала баба Нина? «Опять мужика сменила, потаскуха».

…Мила росла в хорошей дружной семье. И сколько себя помнила, сама хотела много детей. Вышла замуж по большой любви. Но после двух замерших беременностей и приговора врачей «бесплодие» любимый муж быстро испарился.

По той же причине исчез и второй. Но до этого Мила долго лечилась. А в итоге чуть не умерла от внематочной беременности.

Потом был третий «хахаль». И опять внематочная. Но этот сбежал, когда ещё просто услышал о возможном ребёнке. Ему нравилась машина Милы, то, что она много зарабатывает, а обуза в виде детей в его планы не входила.

— А я была готова отдать всё, лишь бы у меня был малыш!

— Я думала, вы любите собак, — как-то глупо сказала я.

— Да, я люблю собак, — улыбнулась Мила. — Но это не значит, что я не люблю детей.

Чтобы было не так одиноко, Мила завела себе Тёпу. А потом её попросили подержать у себя Майка, пока хозяева делали ремонт. Так и оставили. А Феню Мила подобрала зимой щенком на улице.

Жалко стало.

«Развела псарню, лучше бы ребёнка родила», — вспомнила я ту бабушку с внуком.

«Часики-то тикают…», — шипел тогда Миле в след дед Толя.

Часики тикали… Миле был уже сорок один год. Хотя она выглядела от силы на тридцать.

Она решила взять ребёнка из детского дома. Маленького, большого — не важно. Ей очень понравился шестилетний Коля. Точнее, сначала она ему понравилась. Он подошёл к Миле и спросил: «Ты будешь моей мамой?» «Буду!» — ответила она.

«Эгоистка просто, не хочет заморачиваться», — вспомнила я вздыхающую Марину.

Но Колю Миле не отдали. Оказалось, что его мама, больная шизофренией, не лишена родительских прав.

— Для меня это был удар, — вспоминала она. — Я не понимала, как так… Ребёнок страдает, ему нужна семья, а ничего нельзя сделать.

А потом появилась четырёхлетняя Леночка. Девочку уже два раза брали и оба раза возвращали. Слишком резвый у неё был характер.

Кто-то в детдоме рассказывал, что когда вторая «мама» тащила её обратно, Леночка ползла за ней на коленях, хватала за юбку и кричала: «Мамочка, не отдавай меня, пожалуйста! Я больше не буду!»

Когда Мила с ней познакомилась, Лена сразу спросила: «А ты меня тоже вернёшь?» «Не верну!» — еле выговорила сквозь слёзы Мила.

Но с удочерением Лены тоже случились какие-то сложности. Мила не стала уточнять. «Но это моя дочь, и я буду за неё бороться!»

В тот день Мила пришла в храм впервые в жизни. «Мне просто некуда больше идти!» — сказала она.

Появился батюшка, и Мила пошла к нему. Они долго о чём-то говорили, и она даже что-то записывала.

— Всё будет хорошо! С Богом! — услышала я его слова. И Мила заулыбалась…

Мы шли домой вместе.

— Вы, наверное, думаете, что я заносчивая и гордая, — произнесла Мила. — А я просто устала всем всё объяснять. Да и столько уже наслушалась…

Я промолчала.

Мила пригласила меня с девчонками как-нибудь зайти в гости — поиграть с собаками. Я согласилась. И обязательно приду. Но чуть позже.

А пока мне просто очень стыдно.

И я всё думаю: «Откуда в нас столько грязи? Откуда во мне столько грязи? Почему мы так легко думаем о человеке всё самое плохое?»

И я очень хочу, чтобы у Милы, у этой удивительной женщины, которую мы все осуждали, всё в конце концов стало хорошо. Чтобы Леночка обняла её, прижалась к ней и сказала: «Мамочка!» И знала, что её больше никто никогда не отдаст. И чтобы рядом радостно скакали чудесные добрые собаки —

Тёпа, Майк и Феня….

А быть может, случится чудо, и у Милы будет хороший настоящий муж. А у Леночки появится братик или сестричка. Так бывает, ведь правда?

И чтобы никто никогда не сказал им больше ни одного дурного слова!

Елена Кучеренко

© Елена Кучеренко
Источник: pravoslavie.fm
Фото: Источник
Публикация: Сергей Ястребов

Друзья! Пожалуйста, при использовании текстов сайта указывайте авторов произведений и ссылку на источник. Спасибо вам за то, что проявляете уважение к людям и закону об авторском праве.

 

Добавить комментарий

Войти с помощью: 

Лучшее в «Бочонке»

Ещё ❤