Десять лет назад я ехал в Казань, со мной в купе попал ветеран войны. В Москве провожали его внуки с маленькими правнуками. Дед был мощный, лет восьмидесяти, на лице шрам ото лба до подбородка(странно как глаз уцелел), да и по наградам было видно, что вояка серьёзный: орден отечественной войны, орден красного знамени и две солдатские славы. Ехал он в какую-то деревню под Казанью.

Что, спрашиваю, в гости?

— Да, на пару дней. Друзья из совета ветеранов позвали, не мог отказать, да и родина это моя, опять же раз в год должен приехать к матери, это святое…

Я хотел переменить грустную кладбищенскую тему и попросил рассказать о войне…

— Повестка на фронт мне пришла в первую неделю войны. Помню меня провожала мама и тётя, они сестры близняшки. Отца я не помню, а тётя так и не вышла замуж, так что мы жили вместе и у них был я один. Играл духовой оркестр, у всех настроение боевое, а мы с мамой и тётей втроём ревём… Потом, когда сели по вагонам, мама сбегала домой за зимней шапкой, бежит за поездом… Все смеются, зачем тебе шапка, немцев скоро разобьём. Мама бросила мне шапку, недокинула… и сама упала. Тётя её поднимает, я смотрю на них и понимаю, что никогда уже их не увижу…

Дед отвернулся к окну, чтоб я не видел как он вытирает слёзы. Всю дорогу он рассказывал о войне и жуткое и смешное и про свой танк и про боевых друзей, про сволочей командиров…

Но вот мы подъезжаем к его станции, я выношу его чемодан, мы тепло прощаемся и вдруг… к нам бегут две маленькие старушки.

— Это моя мамочка и тётя. Им по сто два года, но все ещё ходят в баню и пьют самогонку.

Старушки закричали на бегу:

— Павлик! Павлушка!

— Здравствуй мамочка! здравствуй тётя Лида!

— Павлик ты в поезде кушал?

— Сыночек, ты похудел!

На моих глазах, старый ветеран за секунду превратился в маленького толстого мальчика. Хоть я и взрослый дядька, а не смог сдержать слез.

Как только я залез в поезд, сразу позвонил маме и сказал, что я её люблю.

Грубас