Эту сцену 94-летняя Ирена Сэндлер (Сендлерова) до сих пор не может забыть.

Даже сейчас, более чем шестьдесят лет спустя, «самое тяжёлое воспоминание о Второй мировой», как она называет его, стоит у неё перед глазами, как наяву: истощённые, с выпирающими костьми дети, лежащие на улицах Варшавского гетто и шепчущие слабыми голосами: «Хлеба…»

Сделав несколько кругов по гетто, где, под видом санитарного рабочего, она тайком раздавала еду, деньги, одежду и лекарства евреям, она возвращалась на ту же улицу спустя пару часов.

Те самые дети, которые просили о хлебе, были мертвы, их тела оставляли на земле, накрыв газетами. После подобных неоднократных встреч с ужасами жизни в гетто Сэндлер решила вытащить оттуда детей.

В 1942 Сэндлер вступила в подпольное польское движение «Зигота» и с помощью десятка товарищей организовала крупномасштабную тайную компанию по спасению еврейских детей.

«Вы знаете людей, а у нас есть деньги», — сказал ей глава движения, поддержав её опасное начинание.

Узнавая от двух полицейских-евреев о том, какие районы гетто нацисты планировали ликвидировать первыми, Сэндлер и её друзья посещали дома в этих районах и предлагали родителям спасти детей.

«Мы заходили в дома, жителей которых должны были депортировать, и говорили людям, что мы не можем спасти всех, но мы можем помочь детям», — рассказывает она.

Когда расстроенные родители спрашивали, есть ли гарантии того, что их дети выживут, Сэндлер отвечала честно: что она не уверена даже в том, что ей с ребёнком удастся выбраться живыми из гетто.

Рискуя собственными жизнями, Сэндлер и её друзья смогли успешно вывести из гетто две с половиной тысячи еврейских детей.

Детей в возрасте от шести месяцев до 12 лет переправляли на свободу одним из четырёх способов: в мешках для мусора, через городской суд, чей задний вход, обычно запертый, выходил в гетто, спрятанными под сиденьями городского трамвая, чья конечная станция заходила на территорию гетто, или через подвалы близлежащих к гетто домов.

Чтобы заглушить плач детей, которых провозили мимо нацистской охраны в мешках для мусора, возничий телеги Ирены брал с собой собаку. Подъезжая к нацистам, он намерено наступал на пса и тот начинал лаять, заглушая детский плач. Оказавшись за пределами гетто, Сэндлер отводила детей в дома польских семей, которым она доверяла, после чего помещала их в детские дома и монастыри.

«Детям», — говорит Сэндлер, — «приходилось переживать по три трагедии в своей жизни. Сначала их забирали из родных домов, потом отбирали у приёмных родителей, после чего они попадали в приюты для сирот и монастыри.»

На всем протяжении операции по спасению детей Сэндлер вела списки их настоящих имён вместе с новыми христианскими, и держала их закопанными в кувшине в саду, понимая, что это когда-нибудь станет для них единственным способом вернуться к своей религии и узнать о своём прошлом.

В октябре 1943 года Сэндлер была арестована гестаповцами. Её пытали, надеясь получить информацию о деятельности движения. Не сумев выбить желаемого, нацисты отправили её на расстрел. Но в день казни Сэндлер втайне освободили — её друзья по подполью заплатили огромную взятку гестаповскому агенту, который официально внёс её в нацистские списки расстрелянных. Вплоть до конца войны она не могла появиться на людях, однако продолжала работать на «Зиготу» под другим именем.

В знак признания её героизма в 1965 году израильский музей Холокоста «Яд ва-Шем» присудил Ирене Сендлер звание Праведника народов мира. В 1983-м году польское правительство наградило скромную бабушку, десятилетиями проживавшую в безвестности, высшей наградой страны. В 2007 году Ирена Сэндлер была номинирована на Нобелевскую премию Мира.

Уставшим голосом заканчивая историю, пожилая женщина говорит, что напоследок хочет сказать кое-что ещё.

«Я выхожу из себя, когда меня называют героем», — произносит она, и тут её лицо вдруг светлеет, — «Я делала то, что делал бы на моём месте любой нормальный человек».

Автор неизвестен