Слабый не может прощать. Прощение есть свойство сильного.
Махатма Ганди

Лёха-дурак… В последнее время он ходил в наш храм, и мы часто встречались. Больше всего я боялась, что Лёха меня узнает.

В тот день я его узнала сразу. Хотя он очень постарел, полысел, поседел… Как-то весь осунулся, сгорбился. Но на меня, как когда-то много лет назад, смотрели добрые детские глаза. «Что он делает у нас в храме?», — подумала я.

— Привет, — улыбнулся он.

— Привет…

Неужели узнал?

— Тебя как зовут?

— Не узнал меня? — выдохнула я. — Лена.

— Твои девочки?

— Мои.

— Мальчика не хватает, — как ребёнок рассмеялся он и достал из растянутого кармана грязной куртки какую-то чёрствую булку.

— Ну да.

— Давай дружить, — протянул он её моей третьей дочке, Дуняше.

— Давай, — ответила она.

Они стояли, смотрели друг на друга и улыбались — маленькая девочка и осунувшийся, стареющий мужчина с детскими глазами…

— Давай дружить, — пронеслось у меня в голове и током отозвалось в сердце…

… «Давай дружить». Было это много лет назад. Я была ещё девчонкой. Жила в этом районе и училась, наверное, в классе пятом или шестом.

У нас была большая, дружная компания — мальчишки, девчонки. Сделав уроки, мы до ночи носились по школьному двору или парку (где я сейчас гуляю со своими дочками), играли в пионербол, вышибалы, казаки-разбойники. Влюблялись, ссорились, мирились.

Однажды мы сидели на лавочке, вели какие-то свои беседы, шутили, смеялись.

— Давайте дружить, — раздался вдруг голос.

Мы замолчали и обернулись. Это был Лёха-дурак.

Лёха был на года три старше нас и тоже жил в нашем районе. Не знаю, родился ли он таким или что-то случилось потом, но он был, как мы говорили, «больным на всю голову».

Сейчас я понимаю, что у него было сильное отставание в развитии и он вёл себя, как маленький ребёнок. Он нигде не учился (по крайней мере, я так думаю), целыми днями бродил по улице и ко всем приставал. Кто его родители, я тогда не знала. Только недавно, увидев Лёху с одной нашей старушкой-прихожанкой, я поняла, что это его мама.

— Давайте дружить, — повторил Лёха-дурак и как-то робко улыбнулся.

Мы переглянулись.

— С кем? С тобой? — выступил вперёд один мальчик. И громко заржал. — Ты же дурак!

— Дурак! Дурак! — подхихикнули девочки. И я вместе с ними.

Лёха растерянно смотрел на нас, и с лица у него не сходила та наивная детская улыбка.

— А ну пошёл вон! — выкрикнул тот первый мальчик.

— Пошёл, пошёл, — эхом подхватили мы.

Лёха всё улыбался…

Тогда другой мальчик выскочил вперёд, толкнул его и победно посмотрел на нас. Тут «дурак» наконец что-то понял, громко всхлипнул, вытер рукавом нос, развернулся и уныло побрёл.

Мы хохотали ему вслед. Мы были такими здоровыми, крутыми, дружными. И такими злыми… А он медленно брёл, опустив голову…

…Ещё помню. Мы так же гуляли, и нам так же было весело.

— А у меня собака, — подошёл к нам Лёха-дурак. В руках у него был маленький щенок. И он опять светился своей наивной, детской улыбкой. — Хотите погладить?

Мы хотели. Но нам было стыдно общаться с дураком. Мы же были такими классными.

— Ты — дурак! И собака твоя — дура! — выкрикнул кто-то.

И мы опять заржали.

— Не дура! Не дура! — закричал в ответ Лёха и неожиданно бросился на нас.

Мы, девчонки, с визгом бросились врассыпную. А мальчишки схватили кто — палку, кто — камень, и встали «в позу».

— Моя собака не дура! — продолжал кричать Лёха.

Тут в него полетели камни. А я? А что я… Я же тоже была крутая. Ещё круче мальчишек. И я тоже схватила камень и бросила в него. Хорошо помню, что он попал ему в плечо и парень вскрикнул от боли. Ещё помню, как он согнулся, закрывая собой щенка. А потом повернул ко мне залитое слезами лицо.

— Ты, ты… Ты — мелкая! — заикаясь, проговорил он.

— А ты — дурак! — Огрызнулась я.

Мы стали врагами. Точнее, мы считали Лёху-дурака своим врагом.

— Эй, придурок, — кричали мы, завидев его. — Что? Испугался?

— Что, трус?

— А где твоя глупая собака?

Он, правда, стал нас бояться и, завидев, просто обходил стороной. И больше ни разу не сказал с детской улыбкой на лице: «Давайте дружить».

Мы были сильные. Мы победили…

Шли годы… Я выросла. Мы с родителями уехали за границу, потом я поступила в институт, закончила, устроилась на работу. Жизнь моя протекала теперь вне района, Лёху я больше не видела и скоро забыла. А потом я вообще вышла замуж и уехала, но вернулась. И теперь мы с мужем и детьми живём здесь.

И вот однажды я встретила Лёху-дурака у нас в храме. Я все вспомнила, и мне стало очень стыдно.

Каждый раз при очередной встрече я боялась, что он мне скажет: «А я тебя помню!» Но он не говорил. Он по-детски улыбался и протягивал моим девчонкам то конфеты, то какие-то печеньки. Иногда — свечи. Несколько раз стоял на подворье с моей коляской. И всегда спрашивал: «А когда будет мальчик?»

— Забыл, — облегчённо думала я.

И вот около полугода назад он, как всегда, радостно кивнул нам: «Привет!» Потом улыбнулся и сказал: «А я тебя помню. Ты… мелкая».

Я смотрела на него и готова была провалиться сквозь землю.

— Прости, — выдавила я.

А он полез в карман, достал какой-то леденец и протянул мне. И в глазах у него читалось:

— Давай дружить!

— Давай! — промолчала я в ответ.

Дома я плакала. Почему? Я не знаю. Быть может, потому, что мне было стыдно. Или потому, что я понимала, что Лёха давно меня узнал, но ещё раньше простил. Он давно всех нас простил. И, получается, что этот «дурак» намного чище и добрее нас. Он простил по-настоящему, как умеют прощать только дети. И как я прощать не умею…

— Привет! Когда будет мальчик? — радостно подошёл он ко мне на следующий день. И подходил ещё много раз.

А потом он умер. Я узнала это от его мамы, когда, не увидев Лёху на нескольких службах, спросила, где он.

— Умер-умер! — стучало в висках.

А перед глазами стоял мальчик с робкой улыбкой и словами: «Давайте дружить!» И тот же мальчик, закрывающий собой щенка от наших камней. И тот же мальчик с детскими глазами, который сказал моей Дуне: «Давай дружить!», — и который радостно встречал меня каждый раз у храма.

И я… А что я… Мне просто стыдно! И мне очень его не хватает. Его детской улыбки и добрых глаз.

— Прости меня, Лёха, — думаю я часто. — Ты настоящий друг!

Елена Кучеренко
из книги «Бочонок Мёда для Сердца»